Александра Владимировича разбудил внезапный телефонный дрязг.
С трудом оторвавшись от подушки и свесив ноги в тапочках с персидского дивана, он зевнул и раскрыл глаза: дрынчал старый советский аппарат с приклеенным, поверх герба с колосьями, двуглавым орлом.
- Дневной сон испорчен, - сказал он вслух.
Телефон продолжал звонить. Александр Владимирович нехотя встал, запахнув чёрный бархатный халат с золочёными бортами, подошёл к круглому маленькому столику на резных ножках и уставился в аппарат, в надежде, что тот заглохнет. Звонок продолжался.
- Слушаю! – резко крикнул в трубку, взяв её как гадюку.
- Александр. Это Пётр… - мягко ответили по другую сторону провода.
- Пётр Лаврентьевич! Я бы настоятельно просил… во время отпуска меня не беспокоить, - властно проговаривая каждое слово, сказал Александр Владимирович.
- Ладно тебе, Саш! – в трубку крякнули, - это ж я тебе звоню – как-никак министр обороны…
- Ну… в чём дело? Раз уж на дачу удосужились позвонить… - голос стал мягче, голова освободилась от тяжести сна и готова была мыслить.
Возникла секундная пауза, потом:
- Да, понимаешь… без тебя не разобраться: ты как-никак Ему самый близкий из нас по степени доверия…
У Александра Владимировича похолодело внутри. «Война?» - мелькнуло в голове, - «неужели он таки решился… хотя зачем? По какому поводу? Все причины обсуждались и не было найдено ни одной… или… нет. Такого не будет. А… если… нет… тоже нет. Что-то темнят…». Голос стал властным и прямым:
- Вопрос в чём?
- В президенте.
- Ясно и так. В чём суть?
- Другой…
- До выборов ещё два года… - начал было Александр Владимирович.
- Он другой…
Множество разных факторов мелькнуло перед глазами Александра Владимировича… «Да» - подумал он, - «президент действительно стал другим. Но на то он и молод, чтобы меняться. Хотя…».
На том конце терпеливо ждали.
- И что вы хотите?
- Саша, с каких пор ты ко мне на ВЫ?
- Ну ты же не один?
- Виноват. Согласен. – Пётр Лаврентьевич кашлянул, - ну так ты можешь приехать? Все ждут.
- Все те, о ком я догадываюсь?
- Интуиция, как-никак, тебя никогда не обманывала…
Полночь пробили часы на Спасской. Александр Владимирович вошёл в третий кабинет сорок седьмого отсека второго яруса, корпуса номер один. В коридоре и в кабинете чувствовалась несвойственная августовской погоде прохлада. Надземные этажи именовались ярус такой-то с добавкой плюс.
- Мы что прямо под Ильичом? – Александр Владимирович сухо поздоровался кивком со всеми.
- Это Геннадий Игнатьевич прямо под ним, а мы чуть левее… - лукаво улыбнувшись, сострил Павел Андреевич.
Геннадий Игнатьевич, зампред Минфина, сидел в кресле с подлокотниками и, не поднимая головы, что-то читал в электронной книге, то и дело водя пальцем по экрану, имитируя перелистывание страницы.
Пётр Лаврентьевич с распростёртыми руками подошёл вплотную к Александру Владимировичу и сгрёб его в охапку, быстро отстранившись во избежание отрицательной эмоции.
- Ну вот, видите, пришёл! – провозгласил Пётр Лаврентьевич, - как-никак первый советник президента! Вот он – наш ключик. Ключик к ребусу!
В комнате собралось девять человек. Окинув взглядом присутствующих, Александр Владимирович произнёс:
- В чем суть вопроса? – и остановил свой взгляд на Павле Андреевиче.
Тот указал протянутой рукой на Всеволода Романовича, председателя ЗАО РудТрестСтроя.
- Я… - начал Всеволод Романович.
- Погодите, - прервал его Александр Владимирович, - а где министр внешней политики, премьер министр…
- Толик на охоте, а премьер… премьер в Бельгии, - вмешался Пётр Лавретьевич.
- Александр Владимирович, - продолжил Всеволод Романович, - мы обеспокоены не меньше вашего как чувствуют сегодняшнюю ситуацию вопрошаемые вами люди, но, за неимением таковых, хочу заявить, что последнее решение президента ставит меня… равно как и всех здесь присутствующих в тупик. И первое слово дано именно мне по той простой причине, что я не есть заангажированный властью человек, потому как не имею ничего бюджетного кроме своих собственных заработанных средств.
Оторвавшись от книги, Геннадий Игнатьевич, всплеснул руками:
- Да ладно! А транш, что был переведен третьего числа?! Не бюджет?!!!
- Я не…
- Хватит! Хватит! – остановил их Пётр Лаврентьевич, - буду объяснять я.
- Саша, - продолжил он, - ты сам заметил, как и мы все, что последние решения президента не совсем соответствуют былому запалу. Мы все думали, что как-никак наконец-то появился молодой и последовательный руководитель, который хочет всю нашу страну вытащить из болота, в коем мы и прибываем по сей час. Ну что стоит отметить: как с нашими внутренними органами он поступил…
Константин Николаевич закряхтел в дальнем углу.
- Потом эта причуда: всем праздновать Хэлоувин, как чуть ли ни государственный праздник… а кидок с Каммаром? Он-то на нас надеялся, потому и приезжал… а тут: он готов признать правительство повстанцев. Понимаешь? Страна под угрозой.
- Это что?! Подготовка к перевороту?! – возмутился Александр Владимирович.
- Да нет же! Просто мы ощущаем… что он стал каким-то другим… совсем. Ну, как-никак, другой это человек.
Повисла гробовая тишина. Будто министр обороны сказал ту самую страшную фразу, что терзала здесь всех присутствующих.
- Я согласен, - сказал Александр Владимирович и присел на ближайший свободный стул.
Желтизна лица, несвойственная постоянно поддерживающему загар; реплики, вроде: стой, Соломон (так он называл Геннадия Игнатьевича), а где барыши прячешь; братание с президентом страны, военный конфликт с коей не был исчерпан ещё с прошлых лет; решение о продаже сверхсовременного оружия странам третьего мира и последней каплей стали два момента: сдача в аренду на девяносто девять лет дальневосточного побережья Японии, США и Южной Корее, а также указ о переименовании всех закусочных малого типа и кафетерий в Снэк Бар или Снэк Паб. И скользкие намёки о внедрении второго государственного языка – английского…
Да, всё это наблюдалось последнее время… Мгновенно пронеслось в голове Александра Владимировича.
- Константин Николаевич, вы не довольны реформой? – спросил Александр Владимирович, - или вас не удовлетворяет то, что баснословные деньги пошли на реформирование и вам вполне хватит даже на обеспечение правнуков…
До того молчавший и стоявший в углу министр внутренних дел, ответил:
- Да, я, как и все, пользуюсь бюджетом. Иногда… иногда и на своё усмотрение, - он трудно сглотнул, - дело не в том… Государство в опасности. И нам не поможет накопленное или предусмотренное в дальнейшем накопление… если всё пойдёт крахом.
- А к тому и идёт, - подытожил Пётр Лаврентьевич.
- Хорошо, - согласился Александр Владимирович, - что необходимо собственно от меня?
- От вас только и требуется – внимательное, сосредоточенное отношение к президенту, - сказал Павел Андреевич.
- А потом доклад вам?! – усмехнулся Александр Владимирович, - я не стукач и никогда…
- Полно вам! – остановил его Павел Андреевич, - стучать будут те, кому положено, а вы просто держите руку на пульсе…. Не мне вам разъяснять ваши полномочия по советнической деятельности.
- Да? – скорчил гримасу Александр Владимирович, - и что? Если Он что-то решит не так – мне его что, по рукам вязать??!
- Квотум недоверия мы ему конечно не сможем вписать, - сказал Пётр Лаврентьевич, крякнул и продолжил, - но приостановить действие указа – возможно…
- Но это прямое неподчинение…
- Да ладно вам, - встрял Геннадий Игнатьевич, - будто впервые…
- Пойми, Саш, - Пётр Лаврентьевич был как никогда серьёзен, - мы боимся чтобы он попросту не продал нас всех… уж больно на то похоже.
- Кого нас? – спросил Александр Владимирович, - или мы уже себя не отделяем от государства? Как Людовик четырнадцатый? Государство – это я?
- Да, Саша, мы и есть государство… или тебе припомнить девяностые? - Пётр Лаврентьевич продолжал быть серьёзным, - нас, здесь присутствующих, пускай даже заботящихся о своих благах, не будет - и всё! Стране конец.
- Конечная цель?
Ответа не последовало. Каждый из присутствующих мялся в своём углу, упорно разглядывая под собой пол.
- Я спрашиваю: какова наша конечная цель? – настойчиво повторил Александр Владимирович, - или вы все тут забыли историю?
Он оглядел помещение. Ничего не изменилось в позах чиновников. История, по всей видимости, их мало интересовала.
- Я напомню! – погрозил приподнятой рукой до того более выдержанный Александр Владимирович, - декабристы! Вот они как раз и не думали о конечной цели! Цель у них конечно была… Но у каждого своя! Оттого Трубецкой не вышел на площадь, а…
- Давайте не будем… - остановил советника Константин Николаевич.
- Действительно, Саша, - замялся Пётр Лаврентьевич, - полно тебе… историю мы знаем...
- Хорошо, - кивнул Александр Владимирович, успокаивая себя, - я изменю формулировку: чего мы ожидаем?
Через минуту почти все хором ответили:
- Что всё будет как было.
Заговорщики переглянулись.
Оторвавшись от своей электронной книги, Геннадий Игнатьевич произнёс:
- А сейчас как? Плохо?
- Не плохо, - вспылил Пётр Лаврентьевич, - но возможно станет хуже!
- Да-да, да-да, - подтвердил Павел Андреевич себе под нос.
Опять наступило молчание.
Вдруг раздался стук в дверь. Тишина стала максимальной, казалось воздух застыл и стал недвижим, лишь чей-то предательский стук сердца вырвался из груди частотным всплеском и затих. Пётр Лаврентьевич кашлянул, крякнул и сдавленно произнёс:
- Может это… я просил принести экран…
В кабинет действительно внесли большую плазму двое парней в штатском из охраны Петра Лаврентьевича и, прикрепив на стене к заранее установленному кронштейну, подключили сеть и кабель приёма.
Когда двери за вышедшими охранниками закрылись, Пётр Лаврентьевич, стоя спиной к соратникам, обратился с речью, включая телевизор:
- Сегодня на первом будут транслировать Его речь… - он нервно бил по кнопкам пульта в поиске нужного канала.
- А после премьер будет выступать в Брюсселе… - заметил Павел Андреевич.
Но на его заметку никто не отреагировал.
- Ну, теперь мы сможем убедиться воочию: правы мы или нет, - обрадовался Александр Владимирович новой возможности прояснить ситуацию.
- Во всяком случае, мы продискутируем об увиденном, - резюмировал Константин Николаевич, потрясая головой, - одна голова… а лучше когда их несколько…
- Это вы о чём? – нахмурился, до того молчавший, Иван Сергеевич.
- Обо всех нас, - не понял вопроса и озадачился Константин Николаевич, - здесь… присутствующих…
- О! – воскликнул Всеволод Романович, - началось! Сейчас посмотрим! Сейчас мы поглядим!
На экране появилась заставка: «Встреча президента в…» ПРЯМОЙ ЭФИР. Прозвучала музыка и на экране стали появляться первые интервьюируемые. Их спрашивали что они ждут от предстоящей встречи… на экране появился Всеволод Романович, внизу экрана было написано: Всеволод Романович, председатель ЗАО РудТрестСтроя. Он отмечал особую важность этой встречи…
- О! Смотри! А тебя как занесло туда?! – раздалось в разных углах кабинета.
Александр Владимирович побледнел и покрылся липким потом. Он смотрел то на экран, то на Всеволода Романовича рядом… а в левом верхнем углу экрана было ясно написано: «LIVE», значит вживую… прямой эфир!
Когда же на экране появился советник президента Александр Владимирович… Оцепенение спало и все стали вглядываться в друг друга, потом в экран. По трансляции показали поочерёдно всех присутствующих, но, правда, они по версии первого канала присутствовали на встрече с президентом…
Когда следующая порция оцепенения прошла, а президент стал зачитывать свою речь, все ринулись к двери. Двери были заперты. Заговорщики отпрянули от дверных ручек, облегчённо вздохнув в следствии подтверждения своих догадок.
Облегчение длилось не долго, через минуту потолок со скрежетом начал двигаться вниз…
Ни криков, ни стонов, ни хруста… - ничего не было слышно, наверху по брусчатке площади лил проливной дождь, такой обыкновенный для этой поры в столице…
Богдан Максудов, 27.01.2012.
Комментариев нет:
Отправить комментарий