Лукавый Сыч
Яркий жёлтый диск лукаво выглядывал, медленно выкатываясь из-за тёмно-серого исполинского круга. День. Наступал день в этом дальнем краю космоса. Можно, конечно, меня оспорить, доказав научную несостоятельность моей фразы и не соответствие её реальности. Но для меня день начинался так. Не всегда удавался нужный ракурс или мешало отсутствие огненной звезды как таковой. Поэтому дни у меня бывали редки, в основном ночи. И здесь на изнанке нашей Галактики, на границе с неведомым мне краем пространства я словно воспроизвожу картинку с родной земли, будто бы наблюдаю лунное затмение солнца. Диск выкатился полностью и исполосовал мою кабину янтарными лучами света. Коричневый карлик А12, жёлтый на первый взгляд, а даёт коричневое излучение. Наверное, за счёт отсутствия гелия в его плоти…
Граница. Люди любят границы, заборы, ограждения. Даже тут. Считается, что здесь кончается Млечный путь. Хотя где она та черта, где тот край, за которым что-то другое, а не просто бесконечность, сотканная миллиардами звёзд. Ну, так, а не иначе здесь и ещё в пяти точках пространства мне и таким же как я пограничникам приказано вести дозор. Местное сверхскопление галактик изучено уже давно и досконально. Движения за край были, но и там ничего не нашли. Мы одиноки во вселенной. Ни одной живой планеты. Нигде. Пустота и полная опустошающая тоска. Мы так рвались в космос, к звёздам, иным мирам, а в итоге – никаких чужих диковинных цивилизаций не существует, ни гуманоидов, ни различных белковых и других форм жизни нет. Одни! Можно выть от тоски. От неё-то, неуёмной и безутешной человечество не свернуло космическую программу и продолжило изучение бесконечного пространства, потому как, если будет потеряна цель существования – мир рухнет, люди сойдут с ума от одиночества. Все прошлые цели достигнуты: войн нет, болезни побеждены, старости не существует, срок жизни вырос до двухсотвосьмидесяти-трёхсот лет и то, разум будет жить в программе и путешествовать в виртуальном мире компьютерной сети. Тело просто будет отключаться в момент максимального износа, датчик на теле сработает, подъедет бригада реагирования, сосканирует разум со всеми последними мыслями и запустит в глобальную сеть. Правда, с того момента как была побеждена старость и жизнь возросла в разы ещё никто не умирал, но все действия скоординированы и система наготове заранее. Жизнь человека стала предугадываемой, смиренной и спокойной, вязкой как кисель. (Не знаю как у кого, но у моей бабушки он получается вязким). Всё перепробовав, осознав и покорив звёздное пространство вокруг себя и не найдя себе применения, человек заскучал. Сперва было отвлеклись преобразованием ближайших планет: Венера, Марс, Меркурий – все стали заселены, а последний стал особенным курортом для тех, кто, как говорится, любит погорячее. Газовые гиганты, а из них в основном и состояли соседние системы – были никчемным довеском элементов просто так болтающемся в космосе. Заглядывания в зоны ближних и дальних туманностей тоже не принесло ожидаемых успехов, всё тоже самое, может, разве что, покрасивее, да и то издали. Но космических флот содержали, увеличивали, модернизировали, наращивали темпы производства новых агрегатных узлов, совершенствовали старые и создавали новые двигатели. В новостях то и дело сообщали, что там де или вдруг там… появился, замечен чей-то след… и т.п. Ходили слухи, что Верховное Командование Всего Человечества (ВКВЧ) специально создало секретный отдел по разработке ложной информации о появлениях в космосе следов иного разума. Ибо, как только стало ясно, что мы одни во вселенной, человечество впало в состояние прострации. И все отрасли, где был задействован людской ресурс, заметно дали спад производства. Не было для чего жить, не было с кем бороться, у кого научиться или, наоборот, кого научить. Правительство определило угасание жизненной активности и забило тревогу. Прогнозисты подсчитали, что смерть человечеству настанет через четырнадцать с половиной лет, при таком состоянии духа.
Вот и посылают нас стеречь неведомые границы нашей Галактики Млечного пути, якобы здесь «…имеют место прослеживаться явления неопределённого характера…». Курсируем от звезды к звезде, вшестером, по часовой стрелке. Через три недели нас заменит другая смена. Так же есть и другие дежурства: сотни кораблей уходят далеко вглубь вселенной и пятьдесят-шестьдесят, со всевозможными учёными на борту, изучают ядро.
Я открыл капитанский журнал, поставил дату и оставил запись:
«К третьему часу сего дня всё в норме, АнС не обнаружено».
АнС – сокращённо аномалии среды.
Откидываюсь в кресле, отключаю журнал, убирая его во внутренний карман комбинезона, и скучаю… Можно, конечно, поесть, можно принять душ, потом почитать…. Но всё уже надоело: однообразие разноцветных шаров за окном, друг друга сменяющих, безмятежность, покой. Поэтому нам и дают всего три недели, иначе можно сойти с ума, хотя и такое сейчас лечат, но главное не упасть духом, поверив в бессмысленность своего существования, вот это никто пока не научился излечивать. Говорят, в эпоху среднего тысячелетия были специалисты по такой тематики, но даже следов их работ не осталось. Да и не зачем, тогда были совсем другие заботы, а сейчас трудностей никаких нет, они попросту отсутствуют. Одна проблема – скука. Люди даже работают от скуки, специально взваливая на себя то, что давно делает автоматика. Еда на любой вкус, климат – выбирай какой хочешь и на какой планете, расстояний нет, перемещение происходит мгновенно. Единственное место, где расстояние можно ощутить, почувствовать свою силу, тело и заскучать по земным радостям – это космический корабль. Романтика профессии пилота не исчезла за века.
Встав с кресла, я медленно зашагал по просторной кабине. Обзорное окно над приборной панелью сменило картинку стояния планет на звёздную россыпь. Корабль неслышно плыл сквозь пелену рассеивающихся и ослабевающих лучей карлика А12. Что-то заставило меня задуматься об отключении «плавания» и перехода на древний режим реактора. Его специально не убирали с кораблей, на случай встречи с чужим разумом, который мог не воспринять современное движение наших кораблей. Сверхновый режим полёта «плавание» создан сравнительно давно, но новее было уже нечего придумывать. Все двигатели прошлого были ничто, по сравнению с кумулятивом изгиба кривизны материи. Проще говоря, движение было основано на пронизывании вывернутого пространства. Сравнить для наглядности можно с отражением на воде движущейся лодки, так вот мой корабль становился именно отражением и как бы исчезал из привычного материального обзора. Он вроде был и как бы не был. Существовал, но был не осязаем. Потому и движение не встречало никакого сопротивления или воздействия среды.
Включив преобразование реактора, я почувствовал едва уловимый толчок – реакция пошла… мельчайшие частицы стали неуклонно делиться, освобождая энергию для ретродвигателя. Ход корабля заметно убавился, но сев за штурвал и почувствовав под пальцами лёгкую вибрацию – я ощутил себя настоящим пилотом.
Проголодавшись, я встал с кресла и направился к продуктовому шкафу, но не стал переключать систему, потакая себе в развлечении. Веяние романтики ощущалось в обшивке корабля, будто и он был доволен неспешным ходом старого доброго и надёжного двигателя.
Вернувшись за пульт с коробкой еды, обнаружил сосредоточение газовых облаков в темноте удалявшейся за окном звёздной системы. «Странно. Раньше тут такого не находилось… да и откуда им взяться? Ближайший источник газа далеко…». Решив, что надо записать увиденное в журнал, вскрыл пластик коробки: внутри начался подогрев, булочка на глазах надувалась и румянилась, от гречневой каши с курицей поднялся сильный аромат, мгновенно вызвавший слюноотделение.
Покончив с едой, отправился в гальюн.
Выйдя из санузла, взглянул в окно и онемел: вокруг был сплошной туман. Густой, молочно-серый.
- Этого не может быть! – сказал я вслух, - мистика какая-то!
«Может с двигателем что-то…», подумал я и тут же себя оборвал: «Какие могут быть дымы из реактора!»
А туман, между тем, растекался, местами сгущаясь. Я решил пройти сквозь него. Сев в кресло, потянул штурвал на себя.
Корабль резко рванул вперёд. Скорость казалась бешенной, за счёт увеличивающейся вибрации, на самом же деле была мизерной по сравнению с плаванием.
Прошло пять минут полёта и ничего за окном не поменялось. Всё тот же туман. Я остановился на дрейф. Включил круговой оборот: корабль находился в глубине густого серого дыма. Видимость астрономических тел отсутствовала. Первый раз в жизни меня охватила страшная опустошённость. Я не знал что делать. Абсолютно. Что за объект, в котором находился корабль? Каковы должны быть мои действия? Как связаться с Землёй?
Мой информационный сигнал дойдёт не раньше завтрашнего вечера, это самый быстрый вариант, послать снаряд сквозь вывернутое пространство. Есть ли смысл? Почему я паникую? Может туман рассеется через минуту-другую, а послезавтра на земле уже отправят спасательную экспедицию… нет, спешить с выводами не стоит. Во-первых, мне ничто не угрожает, во-вторых, надо поразмыслить, чем эта дымка может быть вызвана.
Прошло ещё время. В голову ничего не приходило. Ни одной научной идеи, подтверждающей, хотя бы условную, возможность возникновения этого тумана в данном секторе Галактики. Вдруг корабль резко шатнуло, будто волной прибоя. Туман слегка рассеялся, и металлический блеск озарил кабину и занял весь обзор окна.
Я был шокирован и внезапно меня осенила догадка… Но я, встряхнув головой, её выбросил в сторону – слишком уж нелепо!
Около минуты, внимательно изучая объект за окном, сидел не подвижно. Потом металл стал медленно продвигаться вверх, будто металлический щит или ворота поднимались передо мной. Я следил, боясь проморгнуть главное. И тут! О, боже!!!... Увидел срез, срез металла, вернее металлической трубы! Острый, заточенный скос огромной металлической трубки…
Моя догадка была изначально правильной – это игла. Игла гигантского шприца.
Клетка… Мы, вся наша вселенная всего лишь клетка. Непостижимого в размерах для нашего восприятия организма. Всего лишь клетка…
Туман рассеялся. Инъекцированное вещество, видимо всосалось в окружающее пространство. Лукавый Сыч снова выглянул из-за тёмного круга, но уже другой планеты. Сыч – так называли Коричневого карлика А12, за его скудость излучения: он практически не грел. За что обижают разновидность сов – не знаю, но сычами обычно называют людей скупых и ограничивающихся в общении с другими людьми. Таких уже не встречалось на планете.
Мой трёхнедельный дозор закончился. Я с радостью летел домой. Дежурство прошло успешно, инцидентов нет.
До последнего момента стыковки с Землёй я буду думать: рассказать мне увиденное или скрыть. Узнав правду, человечество может обезуметь. Подумайте сами – вдруг узнать, что ты пылинка в носу гиппопотама, да что там пылинка… В квинтилионные разы меньше… Самосознание не выдержит. Ведь если разобраться – то мы чужие здесь, во всей вселенной. Как микроб. Маленькая кучка микробов в клетке. Копошится, строит, создаёт, на что-то надеется, ищет смысл бытия, летает, в надежде встретить собратьев…. А вот такой вот укол может враз уничтожить всех сразу… как заразу….
Нет. Я сокрою эту информацию. Ну не поймут люди… не смогут.
Экран на приборной панели вывел яркую надпись, динамики, зашуршав, заголосили гомоном приветствующих голосов диспетчерской.
Надпись гласила: «Приветствую тебя дома, человек! Единственный наивысший разум во вселенной, вершина эволюции!».
Богдан Максудов, 04.04.2011.
Комментариев нет:
Отправить комментарий